Готовый перевод I’m Star-Lord (SW Xover) / Я - Звёздный Лорд (Марвел, ЗВ): Глава 12: Испытания Дарта ****** (2/2) 🖼️

Перед Питером расстилался огненный пейзаж, зеркально отражавший буйство его собственного разума и души. Он тут же пожалел о том, что открыл рот и бросил вызов маньяку, который все это затеял.

«И вот опять...!» — сначала он по глупости спросил Йоду об истории храма, а теперь вот вновь, — Надо было просто держать рот на замке.

Но долго погрязать в собственном идиотизме он не мог: воспоминания о смерти матери пронеслись в его голове, разжигая пламя печали и гнева, пылавшее глубоко внутри него.

Сжав кулаки, Питер изо всех сил старался сдержать бурлящую ярость. Образ безжизненного тела его больной раком матери и писк кардиомонитора в больнице преследовали его, разжигая ярость, которая грозила поглотить его целиком.

— Нет! — прорычал Питер, и его голос эхом разнесся по пустынному ландшафту. Слезы испарялись в палящем жаре, когда он заново переживал боль утраты, сырые эмоции доводили его до грани безумия.

Пламя плясало вокруг него, отражая бушующий внутри шторм. Каждое мерцание огня шептало истории о предательстве и душевной боли, раздувая пламя гнева Питера до больших высот.

Пока он боролся с нахлынувшими эмоциями, мысли об отце, Эго, вырвались на передний план его сознания. Раскрытие истинной природы Эго, осознание того, что его плоть и кровь повинны не только в смерти его матери, но и всех его братьев и сестер, с которыми ему никогда не суждено встретиться.

Вся эта боль и страдания разжигали ярость Питера, как пылающий инферно, — Ааааррргххх! — он закричал от ярости, выплеснув поток сдерживаемых эмоций. Земля задрожала под ним, когда он высвободил свой гнев, и огненный пейзаж стал зеркальным отражением хаоса в его сердце.

С каждым мгновением Питер все больше терял контроль над собой, ярость поглощала его изнутри. Он бил кулаками по скалистому ландшафту, словно пытаясь уничтожить источник своих мучений.

Воспоминания о времени, проведенном с Опустошителями, захлестнули его разум, подливая масла в огонь. Боль от предательства, муки плена и шрамы от пыток разожгли в нем ярость, подобной которой Питер никогда не знал.

— Йонду! — голос Питера эхом разнесся по раскаленному ландшафту, а имя стало горьким проклятием на его губах.

Предательство человека, который должен был стать ему приемным отцом, того, кто украл его из дома в ночь смерти матери, запер в камере и морил голодом в жестокой попытке мучительного развлечения.

Одна мысль об этом приводила Питера в ярость до невиданных пределов!

С первобытным ревом он выплеснул всю силу своей ярости, пламя взметнулось вокруг него вихрем разрушения, а глаза медленно окрасились в желтый оттенок. Пейзаж дрожал и трескался под его ногами, когда он обрушивал свой гнев на мир.

Иллюзии ярости Питера кружились вокруг него, каждый образ был кинжалом, направленным в его сердце. Агония от потери матери, предательства Йонду и жестокости отца грозила захлестнуть его, увлекая все глубже в пучину бешенства.

Питер всеми фибрами своего существа боролся с натиском эмоций, решительно сжимая кулаки. Он не хотел поддаваться тьме, которая стремилась поглотить его, понимая, что потеря контроля над собой означает поражение.

Но по мере того как иллюзии становились сильнее, росла и решимость Питера. С яростной решимостью в глазах он встретил каждый образ лицом к лицу, не позволяя им сломить себя.

Хотя пламя его ярости все еще ярко пылало, Питер начал понимать, что в его власти контролировать их. С каждым мгновением он становился все сильнее, его воля превращалась в щит.

— Хватит с меня! — прозвучал голос Питера сквозь огненный пейзаж. Он не желал больше оставаться в оковах своего гнева, зная, что истинная сила заключается в умении владеть своими эмоциями.

Питер начал потихоньку брать себя в руки, его глаза все еще светились слабым желтым светом, а разум метался, пытаясь вспомнить описание испытания, — «Столкнись с адской яростью внутри себя... Сделано, теперь... Пламя будет пытаться поглотить тебя, но ты должен направить ярость на достижение цели. Овладей бурей гнева, ибо в ее горниле рождается сила, закаленная в контроле.

— Значит, мне нужно направить свой гнев в нужное русло, сохраняя контроль... — пробормотал он, его голос звучал напряженно, — Как, черт возьми, я должен это сделать?!

Сделав несколько успокаивающих вдохов, Питер потянулся вглубь себя, обращаясь к дремлющему внутри колодцу силы. Медленно он начал направлять свою ярость в нужное русло, превращая ее в оружие для борьбы с врагами.

Пламя вокруг него откликнулось на его приказ, сгибаясь по его воле, и он выковал из него клинок чистой ярости, который крепко сжал в руке, обжигаясь от жара. *шипение...*

— Ах... — ворча от боли, Питер не хотел отпускать меч, его рука горела, когда он держался за рукоять, чувствуя, как его сила охватывает его.

С каждым взмахом своего импровизированного оружия он рассекал иллюзии, пытавшиеся опутать его, и рубил их до тех пор, пока они не исчезали. Особенно ему нравилось разрушать иллюзии Йонду и Эго, упиваясь их смертью.

Но когда дело дошло до образа его матери, Питер замер, не в силах заставить себя атаковать. В отличие от Йонду и отца, он очень любил свою мать, и одна мысль о том, чтобы напасть на нее, вызывала у него отвращение к самому себе.

«Но она не настоящая...» — напомнил он себе.

Тяжело дыша, Питер несколько минут наблюдал за матерью, пока наконец не разрушил ее иллюзию, и в его груди зародилось чувство вины, когда она исчезла.

Он знал, что на самом деле это была не она, но это было как-то неправильно.

Тем не менее, взмахнув напоследок огненным клинком, Питер уничтожил последнюю из иллюзий, и его победа стала свидетельством силы его воли.

Когда пламя вокруг него начало угасать, Питер заметно успокоился, хотя все еще чувствовал, как глубоко внутри него разгорается ярость. Пусть я и контролировал ею некоторое время, но если я хочу действительно овладеть своим гневом, то мне придется потренироваться...

Вскоре пейзаж изменился, и Питер обнаружил себя посреди тьмы, на мгновение переведя дух. Несмотря на все его усилия, в нем все еще горел уголек ярости, словно напоминая о необходимости практики.

Вдруг сквозь темноту донесся хриплый голос, поздравивший Питера с завершением испытания, — Поздравляю. Ты прошел испытание «Горнило гнева», — произнес голос, и его слова зловещим эхом отозвались в пустом пространстве.

Питер прищурился: его рука все еще пульсировала, хотя и была снова исцелена, — Да? И что теперь? — спросил он, в его голосе звучали нотки неповиновения, — Ты собираешься устроить мне еще одно испытание? Небось наслаждаешься моими страданиями?

На мгновение наступила тишина, прежде чем голос ответил, его тон был загадочным и тревожным, — У тебя есть потенциал, но твой контроль над яростью все еще слаб, — признал голос, и в его словах прозвучало предостережение, — Ты должен продолжать тренироваться, если хочешь по-настоящему управлять своими эмоциями.

Питер стиснул зубы, разочарование кипело в нем, — Отлично, — пробормотал он, закатывая глаза, — Так... я могу уйти или...?

Голос мрачно усмехнулся, от его смеха по позвоночнику Питера пробежала дрожь, — Почему ты так сильно хочешь уйти? Разве я плохой проводник?

— Нет, ты был... восхитителен, — отвечает Питер с большой долей сарказма.

— О, это радует. А то я на мгновение забеспокоился, — ответил голос, полностью игнорируя его сарказм, — Настало время последнего испытания! — объявил он и скрылся в темноте.

Тяжело вздохнув, Питер приготовился к предстоящим трудностям. Пусть он и не смог полностью совладать со своей яростью, но он был полон решимости продолжить путь к самопознанию и искуплению.

Когда мгла окутала его, Питер приготовился к испытанию, которое ждало его дальше.

***

Спустя пару секунд Питер обнаружил себя на вершине живописной горы, его взгляд был прикован к захватывающей дух панораме, раскинувшейся перед ним, хотя он и понимал, что это, несомненно, иллюзия.

Находящийся рядом с ним окровавленный алтарь с лежащим на нем длинным ножом вызывал дрожь в позвоночнике и заставлял задуматься о том, какое испытание ему предстоит пройти в следующий раз.

Не успел он собраться с мыслями, как снова раздался хриплый голос – жуткий и тревожный, — Добро пожаловать на испытание жертвенного вознесения, — его слова эхом отразились от окружающих скал.

Питер нахмурился, его сердце заколотилось от беспокойства, — Жертвоприношение? И что мне теперь делать? — спросил он с опаской в голосе.

Голос мрачно усмехнулся, его тон был наполнен весельем, — На самой высокой вершине горы тебе придется принести себя в жертву, — загадочно пояснил голос, — Добровольно отдать свою жизнь ради высшего блага.

От этой мысли у Питера забурлило в животе, а в голове зашумело от последствий предстоящего испытания, — Ты только что сказал мне покончить с собой? — выдавил он, его голос стал еще недоверчивее, — И что это за «высшее благо»?

Но прежде чем он успел получить ответы, голос исчез, оставив Питера на вершине горы наедине с собственными мыслями. Тяжело вздохнув, он обратил свое внимание на алтарь, готовясь к предстоящему испытанию.

Подойдя к окровавленному каменному алтарю, Питер не мог избавиться от ощущения ужаса, витавшего в воздухе. Глубоко вздохнув, он потянулся к длинному ножу, лежащему на алтаре, и его рука слегка дрогнула, когда он схватился за рукоять. Лезвие тяжело лежало в руке, напоминая о серьезности стоящей перед ним задачи.

— Это всего лишь иллюзия... — успокаивал он себя, его руки дрожали, когда он подносил нож к горлу, — Верно, всего лишь иллюзия. Так чего же я так волнуюсь?

Закрыв глаза, Питер приготовился к тому, что, по его мнению, он должен сделать, готовясь перерезать себе горло. Но как только лезвие коснулось его кожи, внезапная волна неповиновения захлестнула его, остановив его движения.

Эта жизнь была его вторым шансом, и он не собирался растрачивать его по прихоти какого-то извращенного испытания. В конце концов, насколько он знал, этот нож был настоящим, и ему предстояло умереть по-настоящему.

«Не стоит оно того...» — Питер вызывающим жестом отбросил нож в сторону и воздел к небу средние пальцы, в его голосе звучала решимость, — «Хочешь жертву? Так почему бы тебе не спуститься сюда и не убить себя, садистский ты ублюдок! — крикнул он в пустоту, и его слова эхом отразились от склона горы.

Несколько секунд спустя перед ним материализовалась красная призрачная фигура, мерцающая потусторонней энергией. Фигура была облачена в древние доспехи Ситхов, а черты ее лица поразительно напоминали Киану Ривза, но с темной и угрожающей аурой.

Призрачная фигура мрачно усмехнулась, глаза ее сверкнули от удовольствия, — Молодец, — произнесла она, и голос ее зазвучал жутким эхом, — Ты первый Джедай, прошедший последнее испытание.

— Погоди... Я прошел?! — в замешательстве ответил Питер.

— Да, — красный призрак казалось, забавлялся, — После четырех тысяч лет и бесчисленных испытаний ты первый, кто отказался глупо убить себя ради высшего блага, — последние два слова он произнес с насмешкой, — Что бы это ни значило...

— Ты хочешь сказать, что тот нож был настоящим?! — не удержался Питер.

— Да, и кровь тоже, — призрак Ситха ответил кивком, — Все претенденты до тебя предпочли покончить с собой, — он сказал это с оттенком забавы в голосе, — Вы, Джедаи, знаете, как сделать из людей мучеников, не так ли? Это воистину впечатляет...

Питер в недоумении моргнул, не зная, что ответить призраку перед ним, — Кто... или что ты? — осторожно спросил он, пристально глядя на призрачную фигуру.

Губы фигуры скривились в зловещей улыбке, — Я – Дарт Реван, Темный повелитель Ситхов. Но с этого дня ты можешь называть меня мастером...

http://tl.rulate.ru/book/100609/3941309