Дзюсэцу вернулась во дворец Эноу, стараясь не попадаться на глаза Кадзё. Она вошла через чёрный ход, словно тень, проскользнувшая в ночную тишину. Остановившись, она позвала стоявшего рядом евнуха и спросила о состоянии Сикэна.
— Кажется, с ним всё в порядке, — ответил евнух, — сейчас он перемалывает чайные листья на заднем дворе.
За дворцом, в тени высоких стен, раскинулся небольшой дворик. Сикэн, словно мастер, размалывал чайные листья на каменном ролике, стоящем на грубом столе, который он вынес на улицу. Рядом, присев на корточки, молодой евнух, Фукуцудзи, поджаривал листья в котелке, изгоняя из них влагу.
Воздух был напоен ароматом жареных листьев, смешанным со свежим запахом свежесмолотого чая.
— Фукуцудзи, скажи кому-нибудь, чтобы занялись помолом, — обратился Сикэн к молодому евнуху.
Фукуцудзи смущённо опустил брови.
— Дворцовые дамы не примут его, если чайные листья не будут измельчены вами, господин. Они будут кричать на меня.
Сикэн, похоже, умел измельчать чайные листья мастерски.
— Я сам извинюсь перед ними, — сказал он, выгоняя Фукуцудзи со двора.
Затем он снова преклонил колени перед Дзюсэцу.
— Не так давно я был крайне невежлив в вашем присутствии, леди Консорт Ворона. Меня следовало бы отругать, но вместо этого вы потратили своё внимание на меня, ухаживая за мной.
— Теперь вам лучше? — спросила Дзюсэцу.
— Да, благодаря вам, леди Рэйвен Консорт.
— Я только помогла тебе лечь, — Дзюсэцу подошла к столу и заглянула в ролик для измельчения чайных листьев. — Вы умеете измельчать чайные листья, да?
— Мне сказали, что чайные листья, которые я измельчаю, хорошо пахнут при заваривании. Поэтому я всегда занимаюсь этой работой.
Чай, приготовленный И Сэем, был очень вкусным. Если бы он приготовил чай из чайных листьев, которые измельчил Сикэн, то это был бы, несомненно, вкусный чай. Надо бы рассказать об этом Кошуну, подумала она. А может, он уже пил его раньше?
Фукуцудзи привел сменного евнуха, а Сикэн повел Дзюсэцу и остальных к зданию за пределами дворца. Это было простое и компактное здание, похожее на общежитие евнухов. Войдя в комнату, Сикэн предложил Дзюсэцу стул. В комнате было только два стула, маленький столик у решетчатого окна и койка у стены. Это была простая, но чистая комната. Онкей, Дзюдзю и Исиха стояли за спиной Дзюсэцу, лицом к Сикэну. Солнечный свет, проникающий через окно, заставлял искриться пыль, рассеянную в воздухе. На стене, куда не светило солнце, лежала бледно-голубая тень. Сикэн был обрамлен мягким солнечным светом, но казалось, что он стоит в тени.
— Мы встретили Оюбун, — даже сейчас Дзюсэцу говорила прямолинейно. — Итак, Юиса убил синюю ласточку.
Сикэн склонил голову.
— Да, это так.
Ранее он говорил, что не знает подробностей ситуации, потому что был ребёнком, но теперь, похоже, он был готов говорить. Возможно, именно поэтому он привел Дзюсэцу в свою комнату, где никого не было.
— Я слышал, что он пытался добыть перья, чтобы подарить их Леди Ласточке.
— Да. — Сикэн начал свой рассказ, его голос звучал тихо, но уверенно. — Сначала он подобрал упавшее на землю перо. Это было хвостовое перо синей ласточки. Это было красивое перо, поэтому Юиса сдул с него грязь и подарил Леди Ласточке. ...Она была добрым человеком, всегда была внимательна к нам с Юисой и разговаривала с нами. Возможно, это было связано с тем, что она сама была совсем юной. В то время ей было около пятнадцати лет, может быть, чуть больше. Она была наивным и невинным человеком, часто смеялась вслух. Это было редкостью для супруги из знатной семьи.
Улыбка появилась на щеках Сикена, когда он рассказывал об этом. В его улыбке смешались ностальгия и грусть.
— Леди Ласточка была также тем человеком, который мог помочь мне, если я падал в обморок.
Сикэн перевел взгляд на Дзюсэцу.
— Почему она решила поговорить со мной? Скорее всего, это секрет, который она скоро раскроет.
— ...Леди Ласточка была в восторге от перьев, которые преподнес ей Юиса. Она не стала делать из них украшение для волос, а, казалось, просто наслаждалась, глядя на них. Возможно, это было связано с тем, что она была еще недостаточно взрослой, чтобы интересоваться драгоценными камнями, но она предпочитала новизну красоте. С тех пор Юиса в свободное от работы время искал упавшие перья. Найти перья в лесах и перелесках было несложно. Но Юиса искал что-то более красивое и редкое.
Тут Сикэн вздохнул.
— Вскоре Юиса уже ловил птиц и выщипывал из них перья. Он использовал клетки и сетки, чтобы случайно не убить их и не повредить перья. Когда ему попадалась редкая птица, он рассказывал мне об этом с улыбкой на лице. Однако...
Сикэн посмотрел себе под ноги. Его лицо было наполовину в тени.
— Чем счастливее становился Юиса, тем меньше радовалась Леди Ласточка. Каждый раз, когда он дарил ей перо, её реакция становилась все более и более тусклой. Постепенно ей становилось все более и более не по себе. — Ласточке стало скучно. Перья, которые поначалу были такими редкими, потускнели. Когда она потеряла к ним интерес, сколько бы редких перьев он ни приносил, они оставались лишь перьями. Но Ласточка была слишком добра, чтобы сказать, что они ей надоели. Она сказала ему, что ей больше ничего не нужно, но не отвергла его решительно. Она лишь неловко улыбнулась. ...Однако Юиса этого не заметил. Нет, он делал вид, что не замечает. Он стал гоняться за птицами еще более настойчиво.
— Я должен был остановить его, — голос Сикэна дрожал, а голова всё ещё висела вниз головой. — Но я не мог этого сделать. На самом деле, я помог Юисе. Я не мог сказать ему, отчаянно пытавшемуся поймать птиц, чтобы он остановился, и не мог оставить его одного. Отдать перья — единственное, что напрямую связывало Леди Ласточку с Юисой. Он цеплялся за это и не мог отпустить. Я не мог остановить его, потому что слишком хорошо знал это. Но если бы только я остановил его, то этого бы никогда не случилось.
Он рассказал, что в расставленной им ловушке погибла синяя ласточка.
— Мы установили сеть между ветками. Синяя ласточка, которая попала в неё, видимо, так сильно сопротивлялась, что сломала крыло. Наверное, она умерла от слабости. Когда мы её нашли, она висела на сетке вниз головой. Перья, которые, вероятно, вырвались при борьбе, были разбросаны в сети и на земле. ...Юиса был ошеломлен, глядя на мертвую птицу. Он был в ужасном шоке. Я сказал ему, чтобы он вытащил её из сети, и он молча снял сеть, обмотанную вокруг ног птицы. За убийство птицы полагалась смертная казнь.
— Но я сказал, что раз мы там одни, то никто не узнает, если мы будем молчать, — начал Сикен, голос его дрожал, — и мы похороним птицу как следует и будем ее оплакивать. Юиса ничего не сказал, но я подумал, что это означает, что он согласен. Но потом... — Сикен проглотил слюну, качая головой. — Он прижал холодную голубую ласточку к груди и... показал ее Леди Ласточке.
— Что? — Дзюсэцу, до этого момента слушавшая рассказ Сикена, не перебивая, не могла не высказаться. — Он показал ей труп птицы?
— Да, — кивнул Сикен, — а почему...
— Я не знаю, что именно чувствовал Юиса в это время, — напряженно произнес он, — но я думаю, что смерть птицы была для него шокирующей. Когда он ушел с трупом в руках, я подумал, что он собирается закопать его неизвестно где, и стал убирать ловушку. Когда я вернулся во дворец, было уже поздно. Очевидно, Юиса стоял на коленях рядом с дамой-ласточкой, которая была в саду, и обеими руками протягивал ей труп. Он сказал ей, что дал ей умереть, и плакал.
Дзюсэцу растерялась. — Разве это не сродни тому, чтобы самому идти на смерть?
— Я слышал, что госпожа Ласточка закричала и побежала обратно во дворец. Юиса был схвачен и отправлен в тюрьму, — тюрьма для евнухов. — Преступление было очевидным и не требовало расследования. В конце концов, он сам признался в этом...
И вот Юиса был казнен. Сикен сцепил руки перед собой, его руки дрожали. — Я... я был в ужасе все это время. Пока Юису не казнили, я был в ужасе.
Дзюсэцу подняла взгляд и посмотрела на лицо Сикена. — Страшно?
Он кивнул, лицо его было бледным. Подумав, что ему, возможно, снова плохо, Дзюсэцу собралась встать, но он тут же сказал тонким голосом: — Я в порядке. — Сядьте в кресло. Я не хочу, чтобы вы упали. Я хочу послушать, что ты скажешь.
После того, как она отдала приказ раздраженным тоном, Сикен наконец сел напротив нее. Однако он все еще выглядел бледным, уставившись на свои руки. — ...Я испугался, потому что боялся, что Юиса расскажет и обо мне.
— О тебе? — Дзюсэцу нахмурилась.
— Я помогал ставить ловушку, которая убила синюю ласточку. Я вместе с Юисой забрался на дерево, чтобы повесить сеть. Птица умерла из-за меня. Поэтому я боялся, что он расскажет обо мне, чтобы смягчить приговор, или потому, что не хочет быть единственным, кого казнят... — Сикен прижал руки ко лбу. — Для меня было ужасно и больно видеть, как казнят Юису. В то же время я боялся, что меня тоже казнят. На самом деле, я хотел, чтобы Юису казнили быстрее, до того, как...
Прежде чем заговорить обо мне, Сикен выплюнул слова, как грязь. Его бледное лицо покрылось испариной.
http://tl.rulate.ru/book/80038/3148097
Готово:
Использование:
