На привале Хафал с Велирой опять удалились на поединок, но стоянка была недолгой, лучше не терять время, на острове творится нечто тревожное. Эгорд не стал дожидаться, когда Хафал и Велира закончат заигрывать друг с другом, – сразу пошел в пещеру, где их нашли стрекозы.
К счастью, эти двое как раз заканчивают охоту на монстра – сородича тех, которые однажды чуть не затоптали демона и смуглянку прямо под гигантскими ребрами праотца этих ящеров.
Рептилия вся в ранах, земля вокруг забрызгана красным, рог обломан, чудище кидается на Велиру с рыками, но та ускользает из-под ударов, наносит свои, которые хоть и не могут убить толстошкурого мясистого гада, зато добавляют к коллекции порезов новые, приближая момент, когда монстр упадет от потери крови. Тот уже пошатывается, мотает головой, прогоняя предсмертный туман, зато длинный опасный хвост свистит еще яростнее, словно каждая рана добавляет сил.
Велира отскочила колесом вбок, уступив дорогу Хафалу, тот вылетел из полумрака в полной боевой форме: клешни, огромный хвост, мускулы как скалы. Ящер только и успел приподняться на задние лапы, и это стало ошибкой – Хафал протаранил его в грудь, опрокинул на спину. Тот перевернулся на четыре лапы, но демон заехал ногой в нижнюю челюсть, монстра подбросило, кувыркнуло, и Хафал трижды ударил животное, пока оно было в воздухе, клешнями в ребра.
Демон поймал тварь за горло, окрутил хвостом, припечатал к земле с грохотом, подтащил к ногам Велиры.
– Добивай!
Пиратка запрыгнула на голову чудовища, крутанула саблей, перехватила обеими руками, острием вниз, опустила резко.
Хруст.
Существо разинуло пасть, напряглось, а затем обмякло, лишь хвост в агонии продолжает рассекать.
Кончик просвистел вблизи от Велиры, она вскрикнула, на шее вспыхнула багровая полоса, мелькнули брызги, Велира отпрыгнула, попятилась, ладонь скользнула по шее, пальцы тут же покраснели, шея в крови, ручейки бегут по черной стали нагрудника.
Гром рычания!
Велира и Эгорд повернули взгляды на демона. Его морда забрызгана кровью Велиры.
Он бросился на девушку, придавил всей тушей к земле, сабля вылетела из ее ладони, руки разведены как на виселице, запястья прижаты клешнями, хвост Хафала танцует бешеной змеей. Велира дышит часто, гнев смешан со страхом, но вырваться не пытается, знает, что бесполезно.
Эгорд подбежал, меч из ножен.
– Хафал, пусти ее!
Сын Зараха касается ноздрями ее раны, Велира вскрикнула, демон вдохнул, на выдохе – рычащий стон блаженства.
– Твоя кровь...
– Хафал, не надо! – сказала Велира яростно.
– ...пьянит даже больше, чем твое тело.
Жвалы дрожат, раскрываясь, язык слизывает вытекающий из раны поток, Велира вдруг задышала спокойнее, почти не дрожит, глаза округляются, а демон припал губами к ране, целует ее, слышно, как журчит кровь.
Ладонь Эгорда вспыхнула розовым, он направил ее на Хафала.
– Не надо, – говорит Велира. – Пусть напьется...
Эгорд чуть опустил ладонь, но держит наготове. Велира подняла взгляд к потолку, губы что-то шепчут...
Хафал резко выгнулся, зарычал вверх так, что воздух исказился, Эгорду пришлось отскочить, не попасть под удар пляшущего хвоста.
Демон прыгнул через Велиру на четвереньках, как волк, до пропасти, улетел с ее края в бездну, свернувшись в хитиновый шар. Велира вскочила, перевернулась, волосы очертили в воздухе кольцо, хлестнули по лицу и груди, прилипли к ране, Велира успела заметить, как хитиновое ядро растворилось во тьме.
– Куда он?!
Эгорд вернул меч в ножны, упал рядом с ней на колени.
– Искать битву. Наверное, прикончит еще целую стаю таких ящеров.
Отвел волосы от раны девушки, накладывает чары, останавливающие кровь и убивающие болезни, из сумки на поясе появился флакончик.
– На, выпей.
Велира дрожащими пальцами возится с питьем, Эгорд накладывает чары исцеления, шепчет, водит пальцами, кровь уже засохла, потрескалась, слетает тучкой пепла, рана быстро затягивается, но Велира потеряла много крови.
– Выпила? Вот еще, пей. Надо не меньше трех, суррогат для чар, из него будет новая кровь.
Велира осушила третий флакон, Эгорд поднял на ноги, телекинезом притянул к себе выроненную саблю, вернул девушке за спину, обнял и повел на выход.
Велира обернулась в сторону пропасти, где исчез демон.
– А он?
– Побуянит и вернется.
Позже отряд продолжил путь.
Переход через пещеру, заросшую огромными пружинниками – грибами, шляпки которых могут подбрасывать человека в воздух, поднял настроение. Выход был на потолке, и все, кроме Камалии, поднимались, прыгая с гриба на гриб, как по воздушной лестнице, в пещере гуляло эхо веселых возгласов. Подкидывая людей, шляпки роняли споры, при этом по грибам прокатывались волны света.
К ночлегу Камалия исчезла, вернулась к Клессе, сообщив, что у него опять начинается припадок. Это огорчало Эгорда, пока занимался алхимией в походной лаборатории. Но алхимия требует концентрации, и постепенно мрачные мысли вытиснились интересными подсчетами...
Убрав в инвентарь приготовленные зелья, Эгорд решил проверить, как поживают спутники. Связался со стрекозами, что охраняют Тимориса. Тот в пещерке, заросшей грибами, сидит у ручья, который образуется из соков ежеминутно погибающих от старости грибов. Косится в раскрытую книгу кулинарной магии, творит заклинание над кучкой ингредиентов, вокруг Тимориса летает Жея, радостно кричит, предвкушая пищу.
Леарит в пещере по ту сторону стены, рядом с которой Эгорд. Там тоже грибы, их пластинчатые шляпки вогнуты вниз, края торчат к потолку, выпячивая во все стороны лезвия пластинок. Грибы растут плотным конусом, Леарит сидит на краю центрального, самого большого гриба. Потолок блестит влагой, с него капает дождик, в шляпках скопились миниатюрные озера. Леарит, круто повернув стан, глядит в водяное зеркало своего гриба, расчесывает волосы, напевает какой-то мотивчик.
Налюбовавшись, Эгорд переключился на стрекоз, что следят за Хафалом.
Хафал уединился в гигантской пещере, даже стены растворяются во мраке, нашел прибежище аж под потолком – в расщелине, которая продолжается уступом, как окно – балконом.
Демон сидит на коленях, напротив громоздятся камешки, которые он, судя по следам когтей, наковырял из стены. У подножия этой рукотворной горки лежит разодранный куст равновесника, земля пропиталась его соком. А сама горка служит оправой для большой колбы, что торчит из вершины. В стеклянном пузыре бурлит фиолетовая жидкость, из горлышка струится такого же цвета пар.
Сквозь щели между камнями горки льются оранжевые лучики. Эгорд приблизил стрекозу рассмотреть тщательнее... Внутри холма полыхает огнецвет – хорошо знакомое Хафалу растение, таких цветов полно в царстве демонов. Огнецвет нагревает колбу.
Рядом с колбой лежит «окольцо». Из него светит бутон лучей, те сплелись в ледяной пейзаж острова, а также спокойное и одобрительное лицо Халлига.
– Продолжай повторять, – сказал жрец.
– Р-р-р, уже сто раз повторил это поганое заклинание!
– Повторил не так, как нужно.
Хафал ударил хвостом стену, посыпались осколки.
– Сейчас эту сраную колбу разобью, к бесам!
Халлиг добродушно посмеивается.
– Знал бы ты, о пылкий демон, как не одинок ты в своем гневе. Сколько колб разбито послушниками Светлого Ордена. Уверен, и сейчас где-то очередной юнец, потерпев неудачу, разбивает ни в чем не повинное стекло. Но это часть обучения. Светлая магия учит терпеть, именно поэтому боги создали ее сложной. Лишь научившись терпеть, сдерживать ярость, добьешься успеха.
– Была бы у меня Темная Книга...
– Темная Книга не сделает тебя сильнее. Дармовое могущество ослабляет того, кто к нему прикасается. Вас, демонов, целое царство! А жрецов – всего лишь Орден. К тому же, Темный Орден превосходит Светлый по численности. Но даже вместе темные маги и демоны не могут одолеть крохотный Светлый Орден многие сотни лет. А все потому, что...
– Ладно, не начинай! – буркнул демон.
Халлиг вздохнул.
– Тебе не хватает терпения. Ты же Великий Хафал, сын Зараха, Пожиратель Душ, у тебя хватило терпения сдержать орду демонов, а сейчас не можешь вытерпеть какие-то слова?
Хафал сдавленно рычит.
Жало вонзилось в стену, изливает яд-кислоту, густой зеленый ручей прожигает в породе желоб, под стеной растет яма, оттуда дым.
Свирепое сопение демона... выравнивается. Дыхание становится спокойным.
– Ладно, тараторь хоть сутки, мне все равно.
Жрец кивнул.
– Так-то лучше. А теперь сосредоточья на колбе. Заклинание ты выучил, осталось лишь произнести верно. Помни, ты готовишь снотворное. Приятное снотворное. От него засыпают с удовольствием. Вот и заклинание читать надо как колыбельную – ласково, будто убаюкиваешь младенца.
Хафал поднес ладони к колбе, окружают стеклянный шар с двух сторон, но не касаются.
– Младенцев обычно ем.
– А необычно?
– А необычно – угощаю младенцем какую-нибудь демонессу с большими сиськами, она его жрет, а потом...
– Понял. Ну хорошо, закрой глаза, представь – ты сутки без передышки занимался любовью с пышногрудой красоткой...
Демон закрыл глаза, осклабился.
– Мой рекорд – трое суток!
– Трое суток без продыху ты ее ублажал, выбился из сил. И вот лежишь в ее объятиях, уткнувшись носом ей в грудь, засыпаешь, а она бормочет тебе колыбельную. Представь, каким тоном она поет...
Демон начал бубнить знакомое Эгорду заклинание. Слова со злыми нотами, то сдавленно, ты рывками, Хафал будто проклинает кого-то. Но постепенно рожа приобретает выражение мечтателя, жвалы раскрылись в похабной улыбке, голос все мягче, демон даже покачивается в такт словам, голова опускается, демон, кажется, вот-вот усыпит сам себя...
Колба вспыхнула новорожденной звездой, лучи во все стороны, иглы золотого ежа воткнулись Хафалу в лицо, он с воплем отлетел, спина грохнула о каменный «балкон», демон чуть не свалился с уступа в пропасть, держится за лицо.
«Окольцо» тоже отбросило, артефакт полетел в бездну, но Эгорд успел среагировать, стрекозьи лапки поймали, насекомое поднесло Око Асимиры к краю уступа, положило так, чтобы Халлиг мог видеть происходящее.
– Прекрасно! – воскликнул жрец.
Демон закашлял, убрал руки от морды, хитин черный, кожа местами обожжена.
– Какого, мать бесова!..
И опять согнулся в кашле.
– Наконец-то произнес как надо! – говорит Халлиг радостно. – Сок равновесника напитался светлой энергией, взгляни, как пузырьки засияли!
– Я эти пузырьки... богам в задницу... – хрипит сквозь кашель демон, поднимаясь, отмахивая дым от морды.
– Светлая магия причиняет демонам ущерб, все верно. Светлая! Понимаешь, Хафал? Ты только что сотворил светлую магию!
– Ага, щас обделаюсь от щастья...
– Осталось повторить заклинание много раз, чем больше, тем эффективнее будет напиток. Не бойся, заклинание не причинит большой урон, такие ожоги заживают на демонах быстро.
Ожоги и правда уже почти исчезли, чернота на хитине поблекла.
– Кто, я боюсь?! – возмутился демон. – Следи за языком, ты, лизун божественных задниц! Я, Хафал Пожиратель Душ, скорее сдохну, чем испугаюсь!
– У тебя есть отличная возможность доказать, – подзадорил Халлиг. – А то знаешь, сомнения одолевают...
– Р-р-р!
Хафал подскочил к горке камней, рухнул на колени, ладони осадили колбу, вдох глубокий и свирепый... Но выдох – уже ровный. Голова и веки опустились, демон зашептал...
«Эгорд!»
Мысленный зов прозвучал в сознании воина-мага пронзительно, Эгорд тут же порвал связь со стрекозами вокруг демона, вернулся к тем, что следят за Леарит.
Снова увидел грибницу, но теперь шляпа центрального гриба, этого гиганта, на краю которого сидела Леарит, свернулась в шар, а самой Леарит нет. Из шара во все стороны торчат белые лезвия пластинок, он пульсирует как сердце, ножка извивается, с трудом удерживая, словно внутри что-то пытается вырваться на свободу, а гриб не пускает.
О боги!
Ледяная пелена застелила взор, Эгорд рванул к стене, по ту сторону – пещера с этими проклятыми грибами. Объятый ледяными корками и тучей туманного холода, протаранил стену как бык, та мгновенно оледенела, взорвалась.
Секунды – и воин-маг проморозил целый туннель, вырвался в соседнюю пещеру, толкнувшись ледяными крыльями. Следующий мах добросил до грибницы.
Он запрыгнул на грибной шар, тот наклонился. Ножка трещит.
Эгорд вонзил в него пальцы, сапоги, колени, крылья, все что можно, словно захотел в нем утонуть, шар тут же замерз, разорвался на ледяную скорлупу, в фонтане брызг Эгорд поймал Леарит, упал с ней на землю, успев перевернуться – подставить под удар себя, а не ее.
От боли в глазах потемнело, но для защитных и лечебных чар в доспехах это пустяки. Хотя куда раньше в чувство привело осознание того, что Леарит в его в руках, живая, но, возможно, еще в опасности.
Эгорд вскочил, Леарит согнулась в кашле, косы пропитались водой, Эгорд приподнял ее.
– Солнце, я здесь! Все позади...
– Эгорд...
Она опять сорвалась на кашель, но руки смогли оплести его шею, Эгорд ощутил крепость объятий, обнял тоже.
– Леарит...
– Эгорд, сзади!
Воин-маг развернулся, крыло рубануло наотмашь, брызнул грибной сок, и гриб, что вытащил корни из земли и пошел на Эгорда, развалился на две половины. Нижняя – ножка и лапы-корни – топчется на месте, а верхняя упала набок, часть шляпы отломилась. Из-под нее на Эгорда глядят пустые глазницы. Длинный нос сформирован из шляпочной пластины, рот безобразный, вместо зубов – клетка сросшихся нижних и верхних десен, из такого же хрупкого волокна, как и все тело. По земле в агонии бьет венец щупалец, выросший из юбочки на середине ножки.
Из земли вылезла почти вся грибница. Леарит уже излучает свет, в ладонях клубятся пучки готовых заклинаний.
– Все хотят кушать, – бормочет Эгорд. – Понимаю, ребята...
Приблизился гриб, воин-маг прыгнул вперед, крутанулся, и оба крыла разрубили ходячую поганку, та упала у ног Эгорда сочной горкой.
– Пощадил бы, но...
В пару кинувшихся в атаку грибов прилетело по ледяному снаряду, грибы с треском превратились в памятники, глухо лопнули, зазвенели холмы мутного стекла.
– Но вы тронули мою жену.
Следующие минут пять Эгорд кружил вокруг Леарит, оставляя за собой шлейфы снега и мертвые грибы, крылья рубили как топоры берсеркера в раже, Леарит оставалось лишь скромно палить лучами, пепельные тучки от ее солнечных пик вспыхнули всего пару раз. Воздух пропах грибами, по краям пещеры туман из капелек сока, в центре он не выдержал мороза – осыпался ледяным бисером.
Эгорд и Леарит посреди свалки грибных трупов, в кольце курганов, половина из них превращена в лед. Между холмами уже тянутся вверх шляпки молоденьких грибов, растут на глазах, их как трав на лугу, и почти все, несомненно, погибнут в борьбе друг с другом.
Эгорд дышит так, что корочки льда на доспехах потрескивают, с него осыпается иней, от крыльев струится морозный пар.
Леарит подходит, звуки шагов приводят Эгорда в себя, они берутся за руки.
– Жена? – спросила Леарит осторожно.
– Конечно.
Леарит улыбнулась.
– У людей это сопровождается ритуалами: белое платье, фата, цветы, гости, поздравления...
– Так-то у людей, а ты богиня. А я... сам не знаю. Кусок льда.
– Я уже давно не...
– Не спорь с мужем.
Эгорд притянул ее к себе, их лица сблизились.
Пока звучал поцелуй, кольцо молодых грибов хищно сжималось, но у сапог воина-мага, на белой, пронизанной льдом земле, ножки грибов замерзли, а шляпки почернели и загорелись от света Леарит.
Женские пальцы гладят щетину.
– И впрямь муж.
http://tl.rulate.ru/book/35457/849823
Использование:
